Александр Лукин: «Дух предпринимательства в России жив»

Досье Bankir.Ru. Александр Лукин. Родился 27 мая 1976 года. В 1997 году окончил Академию имени Плеханова по специальности «Финансы и кредит», в 2003 году защитил диссертацию, получив ученую степень кандидата экономических наук. В банковской отрасли работает с 1993 года. Александр Лукин в Бинбанк пришел в 2000 году на должность ведущего специалиста службы внутреннего контроля. В 2001 году – заместитель начальника кредитного управления; в 2002 году – заместитель директора департамента администрирования кредитных продуктов, заместитель начальника кредитного управления. В 2005 году – директор департамента администрирования кредитных продуктов Бинбанка, затем директор департамента кредитования корпоративных клиентов Бинбанка. С 2007 года в должности старшего вице-президента курировал вопросы корпоративного кредитования. В должности первого вице-президента курирует вопросы корпоративно-инвестиционного бизнеса и занимается вопросами текущего операционного управления банка.

- Сегодня у меня, как, возможно, у многих на финансовом рынке, ощущение информационного deja vu. Все те же слова, все те же призывы… Чем-то новым повеяло, когда власти начали обсуждать тему охлаждения рынка потребительского кредитования. С одной стороны, это можно приветствовать, поскольку зашкаливает гиперактивность на этом рынке. С другой – а что остается делать банкам? Не кредитовать они не могут по определению. Идти в кредитование корпората? Но там все «хорошие» заемщики давно разобраны… И особых ресурсов не хватает…

- Не думаю, что банки оказались в тупике. Есть несколько потенциально «рабочих» направлений. От отдельных рентабельных проектов в ритейле, в сфере пластиковых карт, до программ кредитования малого и среднего бизнеса и факторинга.

Вполне логично, что Центробанк сегодня пытается, по большому счету, сделать некую инновацию и «освежить» взаимоотношения регулятора с рынком.

Вопрос в том, что помимо «охлаждения» рынка потребкредитов мы ждем новые драйверы в сфере кредитования экономики. Какие цели и задачи ставит перед собой правительство страны? Простимулировать, дать какие-то дополнительные импульсы для роста экономики. Соответственно, нужно предоставить банкам, кредитующим экономику, дополнительное кредитное плечо – через все доступные инструменты. Инструментарий есть. Он давно придуман в развитых странах. Лучшего драйвера кредитования, чем инструмент залога или секьюритизации портфелей кредитов, выданных приоритетным отраслям экономики, не придумано. Есть два пути. Можно финансировать банки, кредитующие экономику, через институты развития. Этот метод в России используется, это ВЭБ, МСП Банк, АИЖК – они работают, используют разные инструменты, предоставляют банкам ссуды, выкупают кредитные портфели, структурируют их и так далее.

Однако этого инструмента недостаточно. Есть второй эффективный инструмент – предоставление рефинансирования от Центробанка. 2–3 трлн. рублей, которые ЦБ вполне способен направить на финансирование, – это существенное вливание в банковскую систему и важнейший стимул для кредитования именно тех секторов экономики, которые государство хочет видеть в числе приоритетных.

Что касается «шлагбаумов» на пути кредитования экономики, то основной из них – дефицит заемщиков с хорошей кредитоспособностью, первой и второй категорий качества по пятиступенчатой классификации регулятора.

Как банкир, я отлично понимаю, что могу кредитовать крупный бизнес приблизительно под 10–11% годовых, привлекая рефинансирование ЦБ под 7% годовых. Маржа при этом вполне обеспечивала бы приемлемую доходность банку на капитал.

Вопрос в том, чтобы масштабное рефинансирование было запущено. Разумеется, с учетом определенных инструментов управления свободной денежной массой, чтобы эти деньги не вылились на валютный рынок, не привели бы к девальвации рубля, не усилили бы инфляцию.

Идем дальше. Есть еще один инструмент, уже не требующий государственного финансирования. Мы видим, что это очень бурно развивающийся сегодня сегмент финансового рынка. Я говорю о факторинге. В ближайшей перспективе он вполне может стать одним из локомотивных продуктов банкинга. В 2013 году объем рынка факторинга в России составил порядка 2 трлн. рублей. По предыдущему году, для сравнения, – 1,4 трлн. рублей. И этот рынок активно растет, он еще далек от насыщения. К 2020 году, по расчетам аналитиков, соотношение объемов рынка факторинга к ВВП может составлять 7–8%. Сейчас – меньше 2%. Многие предприятия среднего и крупного бизнеса активно начинают использовать инструменты факторинга, поскольку понимают, что это удобный инструмент пополнения оборотных средств для растущего бизнеса.

И, наконец, – направление, в котором многие банки пытаются все активнее работать: это малый и средний бизнес. Статистика по стране сейчас неутешительная: закрываются малые предприятия, исчезают индивидуальные предприниматели, индексы деловой активности падают. Вопрос: почему? Все дают разные комментарии, кто-то говорит о возросшей налоговой нагрузке, кто-то – о том, что в целом возможности свободных сфер, где можно применить свою предпринимательскую инициативу, становятся все меньше.

Теперь посмотрим на новейшую историю. Был период роста крупного бизнеса – все банки на этом заработали. Был значительный рост розничного кредитования – кредитный бум, большинство игроков также в нем поучаствовало. А в сфере малого и среднего бизнеса еще не было активного взлета. Не знаю, в каком году это произойдет, но при правильной экономической политике государства, рост произойдет обязательно. И это не просто оптимизм с моей стороны, это уверенность.

 Последний момент – несмотря на охлаждение рынка потребкредитования, в ритейле потенциальные драйверы развития далеко не исчерпаны. Например, в данной сфере локомотивом развития в этом году являются все продукты, связанные с карточным бизнесом. Все активно обсуждают использование электронных денег на основе карты, проекты симбиоза банковских и социальных карт, получение госуслуг через карту и так далее. То есть в ритейле возможен рост сервисов, связанных с безналичными расчетами. Это направление будет активно развиваться.

- Вы рассматриваете эти направления как альтернативу заморозке рынка потребкредитов?

- Мы рассматриваем это как реалии рынка. Мы активно развиваемся в тех направлениях, которые предполагают рост сейчас и, по нашим представлениям, продолжат демонстрировать хорошую динамику в дальнейшем. К примеру, мы видим, что факторинг работает, – соответственно, это направление нам интересно.

Другой пример – ипотека, поскольку во все времена у людей будет оставаться потребность в улучшении жилищных условий. Также мы видим, что доля пенсионных средств в структуре пассивов финансовой системы страны начинает расти. И мы готовы работать с пенсионными деньгами, выпускаем облигации, которые могут покупаться пенсионными фондами.

Сегодня пассивы банкинга – депозиты физлиц, юрлиц, средства Центробанка и средства, привлеченные с международных рынков. Полагаю, что не за горами момент, когда 25–30% пассивов будут составлять пенсионные деньги. У них есть одно важное отличие – это длинные средства. С горизонтом планирования двадцать лет. А что нужно потенциальному пенсионеру? Чтобы доходность по пенсионным накоплениям покрывала инфляцию и приносила дополнительный доход. Другими словами, сегодня идеальная доходность пенсионного капитала должна составлять не менее 10% годовых. Какие проекты в российской экономике вы знаете на горизонте двадцати лет, чтобы можно было рассчитывать на 10% доходности плюс маржу банка?

Как ни странно, они есть. Во-первых, это ипотека. Основываясь на пенсионных деньгах, я, как банкир, без проблем смогу выдавать ипотеку по 12–13% годовых. Далее – я могу начинать развивать долгосрочные проекты лизинга. И наконец, я могу выдавать предприятиям длинные кредиты на обновление основных средств. Это крайне нужно нашей экономике.

- Да, но обновление основных средств не означает, что предприятие однозначно повысит рентабельность в разы. А значит, возвратность кредита под вопросом…

- Конечно, в каждом конкретном случае надо анализировать перспективы такого предприятия, его рынка сбыта. Но все же могу сказать, что многие такие сделки вполне целесообразны.

Так что в целом приход пенсионных денег на банковский рынок – благо, значение которого трудно переоценить. Оно открывает, наконец, перед банкингом возможности вложения в длинные кредитные проекты.

- В теории абсолютно с вами согласен. На практике – много препон между пенсионным и банковским рынками. Да их стало меньше в последние годы, но они есть. И они связывают зачастую возможности пенсионных фондов. Это проблема?

- Да, это значительная проблема. Но самая главная неопределенность – постоянное ожидание участников рынка и клиентов пенсионных фондов очередного изменения правил игры. В пенсионной отрасли, которая рассчитана на десятилетия и является очень социально чувствительной, необходимы стабильность и прозрачность. И я надеюсь, что третье кардинальное изменение правил игры в НПФах будет завершено в 2014 году, и государство само будет выступать гарантом стабильности и надежности.

- ОК. А в экономической конкретике вы видите что-то, что вам как банкиру внушает оптимизм?

Фото: Альберт Тахавиев, Bankir.Ru

Конечно, активно обсуждается вопрос концессий на платные дороги. Идеальный проект для инвестирования и кредитования…

Это интересные, среднесрочные объекты для инвестирования. Причем не только сами проекты, но и их инфраструктура, периферия. Вот сейчас Правительство города Москвы призвало бизнес: делайте пересадочные пункты в транспортной системе Москвы, это хорошие проекты, которым гарантирован коммерческий трафик. Тоже любопытное направление.

Вообще, в этом плане мне нравится опыт Греции. Сегодня ее упоминают обычно в отрицательном контексте, а я говорю о ее положительном опыте. В чем он заключается? Когда Греция вступила в Евросоюз, это же была «советская провинция» с точки зрения качества инфраструктуры. И после вступления в Евросоюз Греция объявила о приоритете проектов, связанных с созданием современной инфраструктуры, дала государственные гарантии под эти проекты. Банки со всей Европы туда дружненько вложили деньги. В итоге, пусть в Греции кризис, но дороги хорошие, аэропорты современные, инфраструктура выстроена. Да, у части активов поменялись собственники, да, возможно, в итоге ряд островов перейдет в управление внешних кредиторов. Ну и что? Инфраструктура осталась, ее от страны не оторвешь.

- Все это отлично, но, согласитесь, что тогда речь идет не о развитии бизнеса в России, а о кредитовании государственных и окологосударственных проектов.

- Да, более-менее надежные долгосрочные перспективы для бизнеса сегодня открываются в сотрудничестве с государством. Но, как мы уже говорили, банки обслуживают ту экономику, которую мы имеем, а государство в ней доминирующий игрок, надо воспринимать это как данность.

- Второй момент, вызывающий вопрос, – то, что вы говорите о лизинге. Да, лизинг в России развился существенно в последние десять лет. Вот только – исключительно в сфере транспорта. И основа, смысл лизинговых сделок часто отнюдь не в получении дополнительных средств на развитие, а в оптимизации налогообложения с учетом лизинговых льгот. В Сибири есть нефтекомпании, у которых якобы на балансе нет ни одного автомобиля. Зато при них – какая-нибудь аффилированная лизинговая компания, предоставляющая автомобили. С точки зрения интересов развития экономики от такого лизинга ни жарко, ни холодно…

- Налоговая оптимизация, действительно, больше всего подстегнула развитие транспортного лизинга. Это был самый простой путь сэкономить, бизнес им и воспользовался. Топ-менеджер идет в салон и видит там какой-нибудь мерседес стоимостью 7 млн. рублей. Ему, конечно, комфортней купить эту машину на свою компанию, потому что все расходы будут списаны на затраты. Он приходит к директору или собственнику и говорит: «Купите мне эту машину в счет моей зарплаты». Но это уже – проблема иного порядка.

А стратегически, безусловно, стоит вопрос о развитии других направлений лизинга. России нужна, например, коммерческая ипотека. Нужен лизинг современного оборудования – особенно если учесть, насколько высок у нас в стране износ основных фондов промышленных предприятий. Как стимулировать такой лизинг – через экономические стимулы, в том числе налоговые.

С точки зрения банковских рисков лизинговый проект предпочтительнее беззалогового кредитования, а зачастую – даже залогового кредитования. Дело в том, что в случае дефолта предприятия банку не нужно проходить судебные процедуры, связанные с взысканием и получением права собственности на предмет залога. Это безусловный плюс для кредитных организаций.

- Если обобщать до лаконичности, что мешает устойчивому развитию кредитного рынка и инвестирования в России?

- Мы говорим с вами о перспективах на пять-десять лет…

Краткость горизонтов планирования. Когда приходишь к чиновникам в государственные кабинеты, там обсуждают перспективы ближайших месяцев… Слишком все конъюнктурно, слишком много решается по принципу «здесь и сейчас».

Второй момент – инфляция. Ее уровень все же чуть выше, чем благоприятный для долгосрочного кредитования.

Третий – судебная система и залоговое законодательство. Слишком мучителен, затратен и трудоемок процесс изъятия залога, и это также сдерживает развитие кредитования.

- А на уровне эмоциональных ощущений вы верите в кредитование малого бизнеса?

- Да. Поясню почему.

У нас в Бинбанке есть такая практика – топ-менеджеры центрального офиса едут в какой-нибудь регион и садятся на место операциониста или кредитного инспектора, чтобы поработать «руками», продавать, ответить на возражения клиента, узнать его потребности на практике. Это очень полезно с точки зрения совершенствования продуктов. Ты можешь придумать все, что угодно, составить самую лучшую систему управления рисками и не понять, почему все это не работает или плохо продается.

Итак, я как-то «примерил» на себя роль кредитного инспектора в микросегменте. К данному клиентскому сегменту относятся, к примеру, владельцы одной или двух-трех точек продаж на каком-нибудь рынке. Я сам лично кредит в полтора миллиона рублей такому клиенту выдал. Приходим на рынок, видим ларек, торгующий одеждой. Диалог с потенциальным заемщиком был примерно такой:

– Сколько у тебя этой одежды? Какая выручка в месяц?

– В день – около сорока тысяч рублей.

– А сколько дней работаешь в месяц? Не менее двадцати? – Сорок тысяч умножаем на двадцать, вместе с клиентом считаем. Дальше: какие затраты? Каждый месяц по сорок тысяч уходит администрации рынка. Еще некая сумма – на налоги, охрану, зарплату продавцам.

– А какой кредит нужен?

– Скоро школьный сезон, хочу купить тетради, карандаши, другие товары для школьников. Думаю, разойдется столько-то и столько-то… Прибыль будет такая-то.

Посчитали, сверили, дали кредит в полтора миллиона рублей. Предприниматель через некоторое время успешно погасил ссуду.

Пройдя через этот цикл, ты на уровне эмоциональных ощущений четко чувствуешь, как и где создается добавленная стоимость у клиента, из которой он платит налоги, проценты, погашает долг и зарабатывает на жизнь. Ты четко осознаешь, что дух предпринимательства в России жив и развивается, и твоя задача как банкира способствовать этому.

Если же говорить об этом с позиций стандартов Базеля 3, то кредитование малого бизнеса имеет один привлекательный момент – низкую степень концентрации рисков. Так что – верю я в это направление!

- Кстати, Базель 3 вас не пугает?

- Нет. Это трудные нормативы, это жесткие критерии, но я понимаю их экономическую целесообразность и логику. Правила футбола не надо изобретать, их надо брать и играть как есть. Другое дело – оценочные процедуры, которые должны использоваться. Я думаю, что тут не придется изобретать велосипед, и мы неминуемо придем к использованию какой-то национальной системы рейтинговых оценок как для банков, так и для предприятий. Но это должна быть своя собственная система, признанная и Минфином, и регулятором. Недальновидно работать с внешними рейтинговыми системами. Потому что в корне неправильно, когда что-то случается, допустим, в США или Европе, там начинают проседать рейтинги – страновые и бизнесовые, а в конечном счете все это отражается на России и компаниях внутри страны.

- Об этом давно мечтают все отечественные рейтинговщики. Однако не повысится ли риск необъективности рейтингов? Все-таки уровень коррупции у нас выше, и банки попросту начнут шантажировать отечественных рейтинговщиков: «Повысь мне рейтинг, иначе уйду от тебя»…

- Это вопрос регулирования, надзора и определения правил игры. Даже пусть это будет рейтинговое агентство при Минфине или ЦБ…

- Банк Франции сам ведет рейтингование, причем оценивает даже не банки, а их потенциальных заемщиков – все субъекты экономики…

- Любой вариант будет шагом вперед, чем есть сейчас. Пускай это будет, к примеру, некий специальный орган ЦБ. Но иначе просто невозможно создать в стране адекватную и полномасштабную систему оценок финансовых рисков. И тогда жесткие нормативы будут не страховкой от дефолтов, а просто камнем на шее кредитных и инвестиционных институтов, прежде всего – банков.

- Насколько, на ваш взгляд, институты развития, которые нацелены на кредитование малого и среднего бизнеса, эффективны? Например, с МСП банком вы работаете?

- Мы работаем, но баланс МСП банка, если не ошибаюсь, около 200 млрд. рублей. Что такое 200 млрд. для рынка, который, по оценкам экспертов, нуждается в 2 трлн.? В данном направлении есть мощный потенциал для развития. Кроме того, МСП банк напрямую стал кредитовать субъектов малого предпринимательства.

- Мне кажется, на сегодняшний момент это особый вид риска в России – полное извращение институтов развития. Предположим, при худшем варианте вместо развития эти институты могут начать создавать банкам конкуренцию – причем не рыночную. Например, АИЖК создаст свой банк, а МСП банк будет напрямую выдавать кредиты малому бизнесу…

- Надеюсь, что этого не будет, но при таком сценарии ослабнут драйверы экономического роста, просто начнет формироваться полурыночная распределительная система… А в итоге девальвированные ожидания экономически активной части общества в свою очередь повлияют негативно на развитие политической системы страны в целом.

Меня лично в этом плане пугают результаты социологических опросов сегодняшних студентов. Сейчас количество студентов, которые хотели бы заняться предпринимательством, – на уровне 2–3%. А большинство из них желают стать чиновниками или менеджерами госкорпораций. То есть – жить вне конкуренции.

Чтобы этого не произошло, государство должно все же держаться от рынка на дистанции. Стимулировать его, но самому не становиться активным игроком. Иначе – это будет другая история, другая страна…

- Если судить по клиентам Бинбанка, какое вы ощущаете настроение?

- Жить стало тяжелее, жить стало интереснее. Условия для ведения бизнеса становятся труднее. Да, есть поддержка, которую сейчас пытается оказывать государство по разным каналам. Но темп этой поддержки очень низкий. Соответственно, скорость развития рынка ниже, чем скорость развития административного давления. И мы это чувствуем по клиентам. Темп прироста портфелей корпоративного кредитования в сфере МСБ будет сокращаться в этом году и, наверное, в следующем.

Но все же повторюсь – это не мешает оставаться оптимистами. Потому что перед банками открыты многие направления развития. В конце концов, безоблачной погода для российского бизнеса не была никогда.